Париж, 15 декабря 2014 год, Palais de Tokyo
В этот день ИЗОЛЯЦИЯ делает двенадцатичасовое информационное событие в Токийском дворце — огромном музее современного искусства, который был построен к Международной выставке искусств и технологий в 1937 году. Аура места, которое дышит большими историями про соревнования государств путем демонстрации достижений в искусстве, науке и технике, по умолчанию придает событию статус некой государственной важности. Тем более, что ИЗОЛЯЦИЯ представляет Донецк, Украину, и говорит о событиях на Востоке своей страны.
Однако важность эта лишена какого-либо «международного пафоса»: будучи частной инициативой, ИЗОЛЯЦИЯ пытается поведать свою историю не в силу тренда на политический вопрос или для соблюдения дипломатических формальностей, а в попытке сказать и быть услышанной.
Масштаб и исторические коннотации Palais de Tokyo, дополненные выгодным видом на Эйфелеву башню, и правда вызывают синдром Стендаля. Но за этим следует путь в почти подвальное помещение, где речь идет вовсе не о колоссах-нациях с их достижениями или о том, кто в мировых раскладах имеет больший вес. А о людях — отдельных людях с лицами и именами, с частными историями, потерянными домами и новыми приобретениями — многие из которых случились не по собственной воле.
История ИЗОЛЯЦИИ вообще является частью реальности, которую обычному современному человеку трудно осмыслить и ещё сложнее — примерить на себя. Правду писали сюрреалисты, говоря, что свои наиболее невообразимые и странные образы они не выдумывают, а экстрагируют из обычной жизни. Так получилось и здесь. Культурный фонд, основанный на филантропических началах, оказывается в центре событий, которые разворачиваются по мотивам второсортной фантастической литературы: в «дом» ИЗОЛЯЦИИ, так тщательно обустраиваемый в соответствии с широкой культурной программой, приходят террористы и отбирают почти всё, превратив само место в подобие ЧК, где в подвалах пытают людей, предварительно тренируясь на мишенях-художественных скульптурах. Люди ИЗОЛЯЦИИ становятся носителями истории о том как четыре года занимались своим делом; как по случайности в момент «потери всего» находились в командировке, из которой в Донецк уже не вернулись; как осели в Киеве; как рассказывают о Донбассе на международных конференциях, как делают теперь свои проекты там, где их историю захотят узнать, — эта история сама по себе отчасти становится их домом.
Выставка Культура и Конфликт: ИЗОЛЯЦИЯ в изгнании стала частью многосерийного проекта Palais de Tokyo об искусстве в горячих точках под названием ALERTE (предупреждение – франц.) Здесь команда ИЗОЛЯЦИИ в почти полном составе: каждый её представитель становится продолжением экспозиции с функцией живого документа. Вместо уничтоженных в ИЗОЛЯЦИИ работ, многие из которых были предчувствием катастрофы люди стали носителем информации о том, как это было. Как парадоксально это бы не звучало, эти люди оказались в городе-мечте Париже не совсем по собственной воле, став частью того будущего, неотвратимость которого чувствовали, но навряд ли могли в таком формате предсказать.
Тогда как вообще можно говорить о будущем?
Всего за пару дней до этой выставки философ с немецким происхождением и американским гражданством Ханс-Ульрих Гумбрехт приехал в Киев, где, размышляя о современности, сказал, что общая ошибка человечества в том, что оно склонно полагать, что будущее можно изменить. Не вдаваясь в размышления, почерпнул ли он эту мысль в Библии или древних ведических писаниях, можно сделать одно допущение: произойдет то, что произойдет, и ни Ангела Меркель вместе с социал-демократами, ни Барак Обама, ни Владимир Путин реально не способны это отменить.
Своей выставкой ИЗОЛЯЦИЯ невольно провоцирует именно этот вопрос: могут ли усилия одного человека/институции/страны быть достаточным условием для изменения будущего или произойдет то, что произойдет? Вот интервью с молодыми выходцами из Донбасса — ровесниками независимой Украины — каждый из которых искал собственный путь развития. А потом произошло то, что произошло и именно это увеличило их возможности. Вот интервью с освобожденными узниками ИЗОЛЯЦИИ в её нынешнем виде — Сергеем Захаровым и Дмитрием Потехиным — никто из них, выходя однажды из дома, не предполагал, что следующий месяц проведет в подвале. Но произошло то, что произошло и несмотря на травму пережитого, ситуация обернулась значительным профессиональным скачком для обоих. Вот художники Элиз Флоренти и Марсель Тюрковски — два года назад они сняли в Донбассе утопический делириум об альтернативном развитии региона. Но произошло то, что произошло и теперь, в лучшем случае, места, в которых они снимали, стоят заброшенными, в худшем — разобраны на металлолом. Вот интервью с террористами, аппроприировавшими владения культурной институции для своих далеких от культуры целей — сейчас они на пике уверенности, что решают сами, каким будет их будущее. Но что-то обязательно произойдет и пусть мы не знаем, как и когда, — нам всем предстоит увидеть развал навязанных Кремлем идей, потому что ни одна диктатура не длится вечно.
Такому варианту будущего, собственно, посвящена центральная работа проекта — Карточный домик, созданный из карикатур на «героев» нынешней необъявленной войны. Главное звено — Джокер в образе Путина, который тасует колоду, где картами выступают символики Украины, Грузии, Молдавии и других стран. Вся эта хрупкая конструкция держалась целый день, предвосхищая напоминающий ритуал вуду перформанс: Джокер был выбит одним пинком и эфемерно уверенное будущее всего, что на нем держалось, рухнуло. По иронии судьбы, именно в этот день рубль достиг своей самой низкой отметки.
При всей прямолинейности Карточного домика и четко артикулируемой продемократической (в нынешних условиях это тождественно проукраинской) позиции ИЗОЛЯЦИИ удалось избежать черно-белой категоризации происходящего. Этот проект — быстрая реакция на все, что произошло, и, рассказывая свою историю в изгнании, она фокусировалась на фактах, привязываясь не столько к ним, а сколько к внезапно и вынужденно открывшимся новым высотам. Вслед за этими «разъяснительными» работами, как обещает ИЗО, последуют более сложные многоуровневые проекты, в которых она, подняв свои уцелевшие архивы, займется осмыслением и представлением предпосылок катастрофы в Донбассе — всего, что можно было почувствовать, но нельзя избежать.
Иллюстрации: Михаил Глубокий, Марина Самохина, Дмитрий Сергеев, Моти Дасвани
