– Что случилось за этот год?
– Жизнь случилась ((из интервью с писателем из Донецка Владимиром Рафеенко. День ИЗОЛЯЦИИ, 09/06/2015)).
Наверное, для многих в Украине новый год наступил не тогда в январе первого, а спустя год, как они покинули собственные дома. Для многих, но не для всех. Так случилось, что за этот год Украина в своей независимой истории пережила первый военный опыт и первый опыт массового переселения. Многие впервые увидели другие регионы, впервые получили возможность по-настоящему узнавать друг друга, и главное – себя. Для многих ощущение дома стало более конкретным, для кого-то более размытым и абстрактным. Были те, кто решился взять в руки оружие, и до сих пор остаются те, кто не может выйти из дому.
Думаешь: Что война сделала с людьми?
Но война ли?
Во время ретроспективной выставки День ИЗОЛЯЦИИ были показаны работы пятилетней давности: портреты белых героев Гамлета Зиньковского; колючие розы, проросшие из чугуна и стали Владимира Кузнецова, анархисты-революционеры Давида Чичкана; гопники Юрия Пикуля и грозовая туча Apl315.
И ты думаешь, вот он этот Донбасс – настоящий, ободранный, обугленный, жалкий, нищий, окаменевший от авторитаризма и олигархии. Регион слишком богатых двух и слишком нищих остальных, регион несчастных, а теперь еще воюющих и страждущих. Все, что вы помнили о нем раньше – это розы, футболисты, металлопрокат, два десятка футболистов, замурзанные шахтеры и новый отстроенный стадион к Евро 2012. Никакой культуры, только индустриальная эстетика постсоветского города, которая в массовом сознании часто воспринимается как бескультурье.
Работы сделанные пять лет назад кажутся ответом на вопрос: почему все произошло. Особенно четко это воспринимается тогда, когда с одной стороны на тебя монументально смотрят угрюмые (или все-таки стареющие и обессиленные?) рабочие, а с другой – сторонники ДНР разговаривают о «правильности» искусства и том, почему они хотят независимости/автономии/революции и войны.
Часто о Донбассе говорят как о крае, где есть что-то азиатское и кочевое, не европейское. «Поэтому здесь люди все такие», – твердят одни. Но какие, такие?
Разговаривать об отличиях регионов, традиций людей сегодня скорее моветон. В современном мультикультурном и мультифункциональном мире вопросы о том, кто причастен к той или иной точке земного шара это не вопросы глубины, а вопросы стереотипов. Если хочется найти в Донбассе что-то азиатское, то можно найти ту кочевую любовь к свободе, которая за собой приносит понимание того, что все в этом мире быстротечно и изменчиво. Но как бы там ни было, из сухой полевой травы, даже в самых неблагоприятных условиях прорастает зерно, формирующее бескрайнее чистое нетронутое поле.
Таким же ветром, разнесшим зерна, были военные обстоятельства на Донбассе, которые вынудили людей разлететься в разные места, посеяв их среди других идей и культур.
– Что с вами произошло за последний год?
– Я стал добрее ((из интервью с проукраинским активистом из Донецка. День ИЗОЛЯЦИИ, 09.06.2015))
Война учит тому, что войны совсем не хочется. Чем больше убийств – тем хочется сохранить больше жизни и высадить на могилах погибших вечные неувядающие цветы. Не роз, а полевых трав. Чем больше вокруг смерти, тем больше хочется жизни. И ничего лишнего.
